Tout se passe très vite. Je revois ma naissance, ma mère me nourrissant de force, mon père me donnant des vertiges et seul à s'amuser en me forçant à jouer à l'avion, mes premières irruptions de boutons et la honte qu'ils me causèrent, mon accident de voiture, l'hécatombe des prisonniers de Fleury-Mérogis, Félix acculé au suicide, la foule du Palais des Congrès me conspuant, les lettres d'insultes, les lettres de menaces, et ma perpétuelle culpabilité. " Assassin! Meurtrier ! ", me lancent au visage des hommes dont j'ai oublié jusqu'au nom. " Assassin, assassin, assassin, assassin ", me répète une voix intérieure. " Tu as tué cent vingt- trois innocents. "" Désolée, Michael, mais vous n'êtes pas du tout mon type d'homme. "Les mauvais souvenirs se mêlent à des cauchemars anciens.
Все происходило очень быстро. Я пережил свое рождение, вот мать меня заставляет есть кашу, вот я вновь боюсь высоты, когда отец развлекается тем, что подкидывает меня в воздух, вот мои первые прыщики и вызванный ими стыд, вот я попал под машину, гибель заключенных Флери-Мерожи, первое самоубийство Феликса, улюлюкающая толпа во Дворце Конгресса, оскорбительные письма, угрозы и мое вечное чувство вины. "Убийца! Душегуб!" - бросают мне в лицо люди, чьи имена я позабыл. "Убийца, убийца, убийца, убийца", - твердит внутренний голос. "Ты убил сто двадцать три невинных". "Сожалею, Мишель, но вы, честное слово, совершенно не мой тип". Недобрые воспоминания переплетаются со старыми кошмарами.